"Сын поехал в Москву заработать денег на свадьбу"

— После окончания учебы в университете он поработал в разных клиниках, в том числе и частных. Зарплату больше 15-16 тысяч рублей ему нигде не предложили. Он хотел жениться в октябре, в августе собирался поступить в ординатуру в Казани на судебную медицину. Решил, что поедет в Егорьевск подзаработать. Вместо этого мы его похоронили в Салаватском районе. Из дома он уехал 28 января.

— Да, Егорьевск — маленький город. Он был доволен, рассказывал, что это колоссальный опыт. С восьми утра до четырех он был в поликлинике, а потом подрабатывал обходами по домам. Во время обходов, оказывается, у моего сына не было спецодежды. Об этом мне рассказала моя невестка, которая приехала от него. Она там была до 12 апреля.

Один мужчина, к которому мой сын ходил, умер от коронавируса. После этого он немного испугался. Сказал мне, что поработает до отпуска, а потом вернется в Уфу.

Невестка рассказала мне, что Наиль каждый день ходил на работу в одной и той же одежде — в своей синей куртке и синих брюках. Он приходил домой, все это снимал в ванной, потом принимал душ, все дезинфицировал, только потом заходил в комнату. С утра он надевал ту же самую одежду и шел дальше. У него не было противочумных костюмов, не было специальных очков. Ему даже маски его девушка сшила.

— Нет, это все пустые слова. Самое постыдное — ребенок умер от коронавируса, а Москва мне отправила справку о смерти, где сказано, что "коронавирус не идентифицирован". В то же время, его привезли в гробу, не разрешили открыть, сказали, что похоронами должна заниматься санэпидстанция. Мы не смогли похоронить сына по-человечески, а они написали, что "коронавируса нет". Все же знают, что он умер от коронавируса, зачем они это делают? Чтобы не платить компенсацию? Я увидела заключение о смерти только после похорон.

— Двухсторонняя пневмония. Как может быть пневмония у спортсмена, у молодого парня, который никогда не пил и не курил? У меня первое образование — экономика, а второе — среднее медицинское. Я много лет работаю в медицине, я все очень хорошо понимаю.

— Первый тест был отрицательным. Второй тест "потеряли". Представляете? Потеряли! Такое тоже бывает, оказывается. Это же Россия, чему тут удивляться. Я думала хотя бы в Москве такого не бывает. (После публикации интервью на сайте Радио Азатлык стало известно, что результаты второго теста были положительными — ред.) Они мне послали грамоты, благодарственные письма. Зачем они мне? Я живу только на уколах и лекарствах. Спасибо всем, кто меня поддержал. День и ночь дежурили около меня.

— 13 апреля вечером он сказал, что "нет сил". 14 апреля у него температура поднялась на 42.

С 14 по 22 он лежал в больнице Егорьевска, ему кололи антибиотики, но не помогало.

22 апреля он мне позвонил и сказал, "меня завтра подключают к ИВЛ, не смогу говорить". Потом он сказал, "если я умру, у тебя проблем не останется, только, пожалуйста, не плачь". Когда он уезжал в Москву, он мне сказал, "я тебе верну до копейки все, что ты в меня вложила, мама". Он видел, как я его растила одна, платила за обучение, он все понимал.

"О каких проблемах ты говоришь, балам", сказала я ему. "Тебе же уже лучше, все будет хорошо", сказала я ему. Это был последний разговор.

— Девять дней. Ему становилось хуже и хуже. Потом его перевели в Москву (Московский областной научно-исследовательский клинический институт имени М. Ф. Владимирского — ред.). Это тоже стало возможным только благодаря моим контактам. Там ему сделали трахеостомию (операционное вмешательство в трахею, в результате которого обеспечивается поступление воздуха в дыхательные пути — ред.). После этого у него наступила полиорганная недостаточность — отказали все органы.

27 апреля его привезли в Москву, а 6 мая он умер. Даже в такой клинике его не смогли спасти. 4 дня до смерти он был в коме. Накануне смерти, 5 мая, мне звонили из клиники, сказали, "хотим обрадовать". Сын начал реагировать на свет, начал двигать ногами. Я наконец-то поспала в ту ночь. А утром 6 мая я узнала, что ночью балам (мой ребенок — башк.) умер. Мне позвонили и сказали, что "у него не выдержало сердце".